Президент Украины назначил своим Указом от 23 февраля внештатного советника главы Офиса президента Руслана Магомедова Председателем Нацкомиссии по ценным бумагам и фондовому рынку (НКЦБФР). Еще в 2016 году он претендовал на должность главы правления Национального депозитария Украины, в свое время входил в биржевой совет «Украинской биржи».
В первом эксклюзивном интервью «Интерфакс-Украина» Руслан Магомедов рассказал о своих компетенциях, какой сделать в краткосрочной перспективе хочет сделать, о новых планах Комиссии, от каких участников рынка будет искать поддержки, СРО, а также новых инструментах инвестирования в Украине.
Несколько слов о себе, об опыте, компетенции. Почему остановились на вашей кандидатуре?
— Начнем с того, что на рынке я уже давно. Официально я начал свою карьеру в Фонде госимущества с 2005 года. Все время, проведенное на работе, я посвятил фондовому рынку. Я технократ и понимаю, что такое соцсеть, потому меня и нет там. Но видимо из-за этого многим кажется, что я темная лошадка. Хотя, повторюсь, на рынке я давно и всем знаком.
В Офис президента я попал как внештатный советник. Это позволило делиться своей экспертизой с государством и помогать ему. Много вопросов, касалось фондового рынка. Возможно из-за того, что в последние годы он не давал каких-то суперрезультатов, это не так интересовало общественность. Но я понимаю, что рынок может сделать большой прорыв.
Какой из рынков вы ставите себе за образец?
— Нет двух одинаковых фондовых рынков. Каждый под ним понимает что-то свое. Для многих людей фондовый рынок — это бегущие японские свечи графиков. Или это биржевая яма, где люди кричат "куплю/продам". Или даже какой-то аналог крипторынка. Чтобы понять, чего мы хотим, мы должны сначала понять, что нужно.
Кстати, не в каждой стране этот рынок есть: известных в мире фондовых рынков не будет и пятидесяти. И каждый из них имеет свою специфику. Так что неправильно говорить, что мы сделаем тут Лондон или Нью-Йорк, или даже Польшу. Надо хорошо понимать специфику юрисдикции и другие местные особенности…
И вот первое, что я хочу сделать на посту – это начать диалог с локальными участниками. Исторически так сложилось, что наш фондовый рынок родился в результате приватизации. Все первые эксперты и состав НКЦБФР так или иначе занимались приватизацией. И к сожалению, украинский рынок не стал таким же развитым, как в России и пока не повторил подвиг Польши. Но это не значит, что у нас его не будет. Просто нужно понимать, какие задачи он может помочь решить стране и насколько это реально сделать в краткосрочной перспективе. Не интересными являются вещи, которыми ты не можешь воспользоваться в ближайшие годы, тогда как у нас часто пытались "строить за облаками" и рынок становился каким-то эфемерным.
И что вы хотите сделать в краткосрочной перспективе?
— За последние пять лет количество игроков на рынке значительно уменьшилось. И это неплохо, так как рынок действительно прошел чистку: те, кто делал «схематоз», ситуативные люди на рынке, уже ушли. В этом направлении предыдущий состав регулятора сделал важную работу. Получилось так, что от приватизации мы плавно перетекли в схемные операции, которых было довольно много. И вот те, кто остался сейчас -- они фанатики своего дела. Это люди, которые по-настоящему хотят, чтобы в Украине фондовый рынок был. И мы сейчас выстраиваем с ними диалог.
О чем этот диалог? Во-первых, правильным и прогрессивным будет упрощение и облегчение для них условий работы. Например, тот же НБУ дал возможность своим лицензиатам - коммерческим банкам удаленно открывать счета, что крайне своевременно в условиях пандемии и карантина. То же самое я хочу сделать на посту главы Комиссии – дать такую же возможность профучастникам фондового рынка. Это, может, не даст сразу какого-то рывка для экономики. Но это точно даст возможность расширить количество инвесторов на рынке. В текущих реалиях мало желающих приезжать из другого города, чтобы просто открыть счет. И намерение вложить деньги в ОВГЗ, из которых сейчас на 90% состоит рынок, это целая проблема. Потому необходимо облегчить процедуры KYC (know your client) и комплаенса, но при этом действовать согласно международных практик.
Регулятор не может за участников построить рынок, но должен создать условия, при которых добросовестные профучастники смогут построить его и сделать полезным для страны. Раньше был специальный Совет при комиссии. Думаю, мы эту практику возобновим, и уже в диалоге с рынком будет понятно, что мы можем сделать в среднесрочной и долгосрочной перспективе.
Вы будете первым главой Комиссии, которая, вдобавок ко всему, станет еще и регулятором частично товарных бирж. Каковы тут планы?
— Это большой объём работы, поскольку там тоже "непаханое поле". Более того, если раньше Комиссия "чистила" тех, кого она знала, то тут нужно будет найти правильное решение, чтобы не вытряхнуть качественное, и не оставить некачественное.
Работы будет много, но в тоже время здесь можно получить хороший результат – причем в краткосрочной и среднесрочной перспективе. На товарном рынке есть жизнь, есть торговля основным активом. Нужно будет развивать клиринг, биржи. Но, снова же, правильный механизм тот, при котором это делают сами участники рынка, а не государство выступит каким-то создателем чего-то там. Я много видел примеров, один из них, у нашего соседа в России, еще до того, как он стал агрессором по отношению к Украине, там государство стало собственником бирж, и это превратилось в советский гастроном в худшем смысле этого слова. Тогда как частные биржи показывают хороший результат.
Инфраструктура фондового рынка – это бизнес. Если это правильно построенный бизнес, то он прибыльный, в него хотят все вкладывать деньги. Задача Комиссии, как регулятора, создать такие условия, чтобы в Украине это был интересный бизнес, куда будут приходить международные стейкхолдеры, куда будут вкладывать деньги даже частные инвесторы. Я против того, чтобы оперативно кого-то куда-то загонять, это все будет как "государственный телеканал": наверное, смотреть будут, но только если он будет единственным.
Это вы об идее государственного инфраструктурного холдинга, которую активно проповедовал ваш предшественник Тимур Хромаев?
— Я считаю, что это интересная идея, но нельзя терять связь с рынком. Потому что, если мы будем её навязывать, то результат будет достигнут труднее, дороже и, главное, с гораздо меньшей вероятностью.
Потому товарные и особенно энергетические биржи, клиринг – это то, что будет интересно рынку в первую очередь, и то, на что я собираюсь сделать упор. Я вижу, что запрос и желание есть: и со стороны тех, кто готов заниматься организацией торгов, и со стороны тех, для кого эти торги организовываются.
Что касается фондового рынка, то там цель, среднесрочная скорее, -- дать больше инструментов. Сейчас наш фондовый рынок -- это отголосок рынка денег. Мы торгуем облигациями государственного внутреннего займа (ОВГЗ), которые во многом "запараллелены" с банковским рынком. А я хочу, чтобы появились другие локальные эмитенты.
История сквиз-аутов получилась как палка о двух концах. С одной стороны, отпустили эмитентов, которые не хотели быть на этом рынке. Но, с другой стороны, вместе с ними и сам рынок просто исчез. У нас просто нет сейчас equity: по большому счету осталось 7 или 8 эмитентов.
И это порождает другую проблему -- нашим институциональным инвесторам не во что вкладывать деньги, кроме как в ОВГЗ. Но люди и так могут пойти и купить ОВГЗ. Для этого не нужно нанимать инвеступравляющего и платить еще какие-то комиссии. Инвеступравляющему нужно дать другие инструменты, более широкие возможности для вложений, которые недоступны частным инвесторам. Мы должны выстроить реальность в соответствии с международными нормами и требованиями, чтобы у нас появились эмитенты, чтобы появились украинские IPO. Потому что на одних ОВГЗ мы рынка не построим.
Хорошо, что сейчас уже есть на это спрос. В том числе благодаря дешевым деньгам из банковской системы, которые сейчас пытается дать президент. И уже есть предприятия с интересными бизнес-моделями, которые хотели бы заимствовать на рынке. Но пока публичный выпуск облигаций – это архисложная система, и заимствование выходит дороже, нежели взять кредит в банке. Плюс дальнейшие административные расходы на поддержание выпуска тоже значительные.
Потому нам надо разрешить проблему "курицы и яйца": ликвидности на рынке нет, потому что нет инструментов, но никто ничего и не выпускает, потому что дорого и не факт, что привлечёт. Напомню, на сегодня в Украине всего два публичных выпуска, если не считать муниципальные облигации.
Нужно найти правильный баланс, не создать лазейки для недобросовестных участников и открыть дорогу качественным эмитентам.
Не факт, что всем им нужен такой ресурс, но эта опция была бы точно полезной. Пока же, если финдиректор из такой компании спросит про фондовый рынок, то ему отвечают, что там одна головная боль, что лучше иди и возьми кредит в банке. А я хочу, чтобы у них была альтернатива: взять кредит в банке под определённый процент или выпустить облигации с какой-то премией к ОВГЗ, а может привлечь в капитал, потому что так намного дешевле. Тогда очень скоро найдется финансовый директор, который сделает выбор в эту пользу. Интерес с их стороны уже есть. Ко мне, например, обращаются микрофинансовые организации, которые размещают деньги под высокие ставки.
Вы с рынка. Предыдущий состав Комиссии тоже пришел с рынка. И от него на первых порах были очень большие ожидания. Казалось, что люди знают все проблемы, но в итоге прошло шесть лет и Комиссию не критикует на рынке только ленивый. Вы наверняка анализировали этот опыт. Что вы сделаете иначе? Какой будет ваша команда?
— Команда еще до конца не сформирована. У меня есть виденье того, кто будет со мной. Но назвать людей я пока не могу, потому что идет их проверка как формальная, так и неформальная.
Говоря о предыдущем составе Комиссии, важную функцию они выполнили – рынок очистили. Но с его участниками, наверное, действительно не нашли общего языка. И этот антагонизм, просуществовавший почти все шесть лет, мешал развитию. Этот опыт нужно учесть и просто больше общаться. Я понимаю, что помимо правильного будут говорить и что-то от лукавого. Но я прошёл в топ-менеджмент с начального уровня и потому понимаю, как проблемы топов, так и обычных сотрудников бек-офиса, торговца, депозитария, управляющего. Я не хочу погрязнуть в мелочах, но, как говорят, дьявол именно в них. Потому я готов окунаться в такие вещи, чтобы был реальный результат.
Что касается команды, то я считаю, что нужно больше делегировать. В текущем формате, мне кажется, было мало диалога не только с рынком, но и внутри команды: решения были однозначными и не дискутируемые внутри. Я хочу выстроить команду, где я буду сильным среди равных. Где люди смогут дать ту экспертизу, которой я не обладаю, потому что я не могу покрыть все направления, да и не должен. И каждый член такой команды будет вносить свой вклад, который поможет рынку развиваться.
На каких участников рынка вы хотели бы опереться? Саморегулируемые организации (СРО), биржи? Элементы инфраструктуры – Национальный депозитарий, Расчетный центр?
— Если вы помните, Комиссия при главе Дмитрии Тевелеве создала совет, куда входили представители всех участников рынка: и эмитенты, и биржи, и депозитарии, и, конечно же, торговцы. Все должны быть полноценно представлены. Понятно, что каждый будет тянуть одеяло на себя, особенно, когда есть конфликт интересов, например, как у депозитария и эмитента. Но мы детально подумаем над его организацией со всеми представителями, во избежание любых перекосов.
Скорее, будет другая проблема. За эти годы много толковых людей ушли с нашего рынка, даже самые стойкие. Я знаю несколько таких примеров, когда коллеги занимаются тем же, но уже не в Украине, а на Кипре или в других странах Европы.
Мы будем искать в каждом направлении сильных людей, я всегда исхожу из персоналий и название компании тут не самое главное: экспертиза -- это все-таки человек, а не лицензия.
Вы уже сказали о планах упрощения процедур. Рынок давно об этом просит, но у Комиссии на это был аргумент, что они внедряют европейские директивы, требования финмониторинга и так далее, и поэтому проще нельзя. Когда вы говорите об упрощении, вы уверены, что сможете это сделать?
— Всегда все идет от желания. Хотя я проблему эту знаю. Последний пример – новые правила деятельности торговцев ценными бумагами, которые недавно утвердила НКЦБФР. Меня уже засыпали просьбами, мол, ты посмотри, так как выполнить это невозможно. И действительно иногда кажется, что взяли директиву и просто перевели через Google Translate.
Раньше когда-то российские документы переводили, а теперь ЕС
— Да, теперь англоязычные. Я считаю, что всегда должна быть целесообразность. Не важно, на каком посту. Ты себе должен задать вопрос: "сделать, чтобы что?" Просто внедрить евродирективы, которыми никто не может пользоваться, – это лишено смысла. Можно, конечно придумывать какие- то варианты, но зачем? Да и у профучастников не так много ресурса, чтобы нанимать юристов. Потому нужно будет поднять этот вопрос.
Я уверен, что, если задаться целью, то можно найти такую мембрану или фильтр, чтобы воду очистить, но не перекрыть. Да, это не просто, но для этого я и буду заводить новую команду, которой нужно будет сесть и, закатав рукава, работать. Понятно, что и доноры всячески помогают рынку, но они помогают скорее комиссии, каким-то государственным институциям, а рынку вот так взять и быстро самостоятельно перейти на еврорельсы будет сложно.
Инструменты. Вы уже говорили, что сегодня рынок – на 90% ОВГЗ. Но это неудивительно, потому что по гособлигациям нулевые налоги. Если еще НБУ добьется, что депозиты освободят от налогообложения, то внедрять альтернативные инструменты станет еще сложнее. Это можно как-то победить? Вы говорили об этой проблеме при вашем назначении?
— Я на рынке с 2005 года. И было время, когда ОВГЗ были обложены налогами, и все равно были самыми популярными. Мое субъективное мнение конкретно сейчас проблема не в налоговых преференциях. Они, конечно, же стимулируют. Но, я думаю, если мы сейчас по всему сделаем ноль налогов, то у нас все равно не появится множество вкладчиков и инструментов. Проблема – отсутствие доверия. Я, будучи еще молодым специалистом, до кризиса 2008 года, в 2006-07 годах, работал в холдинговых компаниях, где мы выпускали корпоративные облигации и продавали их на 30 млн грн в неделю при курсе 5 грн/$1, то есть $6 млн.
Тогда было доверие, и денег было много. Деньги и сейчас в мире есть, нам бы их дали, но у нас больше нет доверия. У нас никто ни внутри, ни тем более снаружи не доверяет корпоративным эмитентам. Все помнят времена, когда не платились обязательства по облигациям. И не потому, что эмитент не мог, а потому что кризис и раз сосед не заплатил, то и я не буду. Поэтому первое, что нужно сделать, – выстроить механизм для прихода эмитентов, которым будут доверять и которые исполнят свои обязательства. А если не исполнят, то чтобы мы могли соответственно отреагировать и наказать. В 2008 году многие компании не рассчитались по долгам, и они до сих пор прекрасно существуют. А вот доверия к корпоративному долгу нет.
Потому, если мы сейчас дадим какие-то преференции по налогам, то я не думаю, что выгоды от этого будет больше, чем потеряет бюджет. В долгосрочной перспективе я такой вариант рассматриваю, но это точно не то, что нужно делать в первую очередь.
Еще одна новая реальность. НБУ поднял до EUR200 тыс. годовой лимит легального инвестирования за рубеж. И если раньше такая альтернатива требовала сложных серых схем и больших сумм, то сейчас покупка иностранных ценных бумаг на зарубежных рынках — реальный конкурент украинскому рынку. Как быть с этим? Заводить иностранные ценные бумаги в Украину, пока нет своих внутренних бумаг?
— Это должен решить рынок. Если интересно сугубо мое личное мнение, то я бы склонялся к тому, чтобы заводить сюда. Просто чтобы разорвать этот замкнутый круг – "яйцо/курица". Есть пример Санкт-Петербургской биржи, которая построила бизнес на том, что на ней торгуют иностранными ценными бумагами и тем самым дают импульс для развития своего рынка. Это возможно попробовать сделать и здесь. Но надо ли это делать -- это все по результатам общения с рынком.
Этот пример, кстати, подчеркивает важность инфраструктуры и вложения в нее. Я на этом рынке прошел по всем ступенькам, стоял у истоков создания Украинской биржи, поэтому хорошо знаю историю. Начиналось с приватизации, скупок приватизационных сертификатов и акций у населения, и вот в этот момент зарождения рынка он уже начал стагнировать. Почему? -- Потому что все и так хорошо зарабатывали. Никто ни копейки не вкладывал в развитие инфраструктуры, не только биржевой, но и депозитарной, самих брокеров. Чем все занимались? – Все занимались нелегальным поиском реестров акционеров, скупкой этих акций на местах и продажей зарубежному инвестору. Участников рынка не особо интересовало, какую роль играет рынок в жизни страны и какую он дает пользу экономике. Все просто "шинковали", прямо скажем. Поэтому, когда в 2008 грянул кризис, и пошли просьбы, что "государство должно помочь рынку, как важному элементу", то ответа на них не последовало.
Я хочу, чтобы сейчас рынок и государство начали между собой общаться и выстраивать системный элемент экономики страны, а не просто место, где можно быстро "нашинковать". Сейчас сложилась ситуация, что в экономике страны фондовый рынок не виден, на нем слишком маленькие цифры и потому не воспринимается. Соответственно в высоких кабинетах нет желания и времени тратить усилия на то, чтобы им заниматься. И пока участники не сформируют свою позицию, чего бы им хотелось в долгосрочной перспективе и, что они готовы делать вместе со мной сегодня – этого не будет.
Вам на руку может сыграть то, что впервые о фондовом рынке громко начал говорить премьер-министр. Точнее, впервые после долгого перерыва, потому что, по моей памяти, бывший в свое время главой Фонда госимущества Юрий Ехануров на премьерском посту в 2005-2006 годах тоже и говорил, и даже предпринимал какие-то усилия по развитию рынка, например, запуску накопительной пенсионной системы. Но все равно за последние 15 лет — это уникальная ситуация, когда фондовый рынок попал в поле зрения главы правительства, как бы там не оценивали его заявления профучастники. Как вы намерены использовать это обстоятельство?
— Я считаю, что это окно возможностей, которое нужно использовать. Меня воодушевила встреча с премьер-министром. И как мне показалось, мы с Денисом Анатольевичем говорим на одном языке.
Мы договорились, что будем тесно сотрудничать. И он со своей стороны пообещал поддержку и помощь.
