$25 млн достаточно, чтобы взять весь российский рынок

"У иностранных страховщиков есть серьезное преимущество - 400 лет развития страхования. Это устойчивые позиции в глазах страхователей, особая экономическая роль, сложившиеся и надежные взаимоотношения с правительствами, с законодателями. У нас же все это с большими знаками вопросов. Молодость нашего рынка - наш конкурентный недостаток", - считает глава Федеральной службы страхового надзора (ФССН) Илья Ломакин-Румянцев.

Секрет фирмы: Почему именно страховой рынок был одним из первых реформирован под вступление России в ВТО?

Илья Ломакин-Румянцев: Это не совсем так. Вокруг сельского хозяйства, электроэнергетики, газовой отрасли шли гораздо более ожесточенные дебаты. Просто ситуация со страхованием выплеснулась в прессу. В 1994 году мы подписали соглашение о партнерстве и сотрудничестве с Европой, где оговаривался страховой аспект. Соглашение предполагало, что к 1999 году почти все ограничения по допуску иностранных компаний на отечественный страховой рынок будут сняты. В первую очередь речь шла о запрете на определенные виды страхования, например на страхование жизни и обязательные виды страхования. В 1999 году страховщики убедили Госдуму и правительство в необходимости принятия поправок к закону "Об организации страхового дела". Формально, с большими натяжками, требования были выполнены. Но выполнены чересчур внешне, поэтому разразилась буря, что привлекло внимание прессы. Тогдашний председатель комитета по бюджету Госдумы мне рассказывал, что у него появилась коллекция подписей всех конгрессменов и сенаторов США: такого давления, которое было оказано по этому законопроекту, не было ни по одному другому.

СФ: А с чем это связано?

ИЛ-Р: Российский страховой рынок очень перспективный, по существу пустой и легко осваиваемый. Серьезная западная компания с хорошими технологиями и хорошей репутацией может его захватить полностью с относительно небольшими издержками. Руководитель одной из крупных международных страховых компаний говорил, что ему достаточно $25 млн для того, чтобы взять весь российский рынок. И это действительно так, потому что у иностранных страховщиков есть серьезное преимущество: 400 лет развития страхования. А это устойчивые позиции в глазах страхователей, особая экономическая роль, сложившиеся и надежные взаимоотношения с правительствами, с законодателями. У нас же все это с большими знаками вопросов. Молодость нашего рынка - наш конкурентный недостаток, потому что рынок страхования очень консервативен.

СФ: С вашей точки зрения, хорошо ли, что мы раскрываем рынок?

ИЛ-Р: Говорить о том, что рынок открывается и это плохо, я бы не стал. Говорить о том, что он открывается и это хорошо, я бы тоже не стал. Это не плохо, потому что, если мы решим проблему недобросовестных компаний, то приличные компании, конечно, повысят уровень страховой защиты для населения, принесут новые технологии и, как ни парадоксально, помогут страховщикам наладить диалог с властями. А говорить, что очень хорошо, нельзя, потому что, к сожалению, все те шаги, которые следовало реализовать в переходный период, до сих пор не реализованы. Мы как та хозяйка, которой не хватает 15 минут до прихода гостей.

СФ: Какая ситуация была бы более приемлемой для российских страховщиков?

ИЛ-Р: Вход нашей компании на иностранный рынок - это совсем другой процесс, чем приход иностранцев сюда, даже если открыть все для всех. Говорить о том, что мы формулируем какие-то паритетные обязательства, можно очень условно. При нашей молодости паритетными были бы условия, при которых нам открывают все, а мы чуть-чуть "приоткрываем личико". Ведь наши компания будут приходить новые, голенькие, без кредитной истории, без легенды, которая вызывает уважение на рынке.

СФ: Есть ли у наших компаний планы по выходу на иностранные рынки?

ИЛ-Р: У нас есть "Ингосстрах", у которого есть "дочки" за рубежом, а о новых планах мне ничего неизвестно. Не слышал, чтобы кто-нибудь всерьез начинал страховой бизнес в европейских странах, разве что в рекламных целях. Ведь иметь дочерние компании в других странах престижно. Но их путь к успеху не в этом, и даже не в доле рынка, что в конце 90-х считалось основным параметром, который, как они полагали, привлечет иностранных инвесторов. Стремиться надо к открытости, прозрачности, "похожести" на иностранные компании. И не только для того, чтобы привлечь иностранные инвестиции, но и для того, чтобы удержать страхователя. Последнему страховщик может предложить подарок в виде заниженных тарифов или то, что не является страхованием - какие-нибудь схемы или признанные во всем мире технологии. Вот и все пути для удержания клиентов. Причем последний - самый надежный.

СФ: Но иностранцы к нам сильно не рвутся.

ИЛ-Р: Крупные, ответственные, серьезные компании с большой осторожностью выходят на новые рынки. Дело не в убытках, которые они могут потерпеть: объемы их операций обычно невелики, и политику они проводят весьма осторожную. Вопрос в другом - на этом рынке они могут столкнуться с репутационными проблемами. Если компания не понимает, как устроен рынок, не знает его, у нее могут возникнуть неприятности, которые на международном уровне подорвут репутацию. Выходить на новый рынок можно только в том случае, если вы хорошо представляете себе, как он устроен, по каким законам развивается. Не случайно ведь значительная часть компаний довольно долго имела здесь "разведчиков", которые изучали рынок. Например, "Мюнхен Ре" держала и держит у нас до сих пор представительство и кроме перестрахования занимается изучением рынка. Им понадобилось много времени, чтобы принять решение о том, что "Альянс" покупает большой пакет РОСНО, а ЭРГО покупает "Русь". ("Альянс", "Мюнхен Ре" и ЭРГО - компании, входящие в одну группу. - СФ). Это очень сложный и неспешный процесс.

СФ: С вашей точки зрения, какой процент клиентов российских страховщиков может поменять компанию на иностранную? Кто это будет?

ИЛ-Р: Крупный бизнес, безусловно, и значительный процент населения регионов-доноров. Страховщики, конечно, будут сопровождать свои же международные компании, например "Макдональдс" или "Кока-кола", что собственно и сегодня происходит. Они также будут сопровождать новый бизнес, который будет сюда приходить. В этом смысле открытие российского рынка очень удобно для транснациональных корпораций. Российские крупные компании тоже могут переметнуться к иностранным страховщикам. Они стремятся завоевать определенную репутацию, открыться дл западных инвестиций, переходят на международные стандарты финансовой отчетности, на международные технологии, и они будут заинтересованы в том, чтобы страхование осуществлялось в западных компаниях. И население, потому что во всем мире самым интересным с точки зрения страхования является рынок страхования жизни, "длинные деньги". А у нас только две компании могут всерьез говорить о том, что у них есть приличная история за плечами, это "Росгосстрах" и "Ингосстрах". Вообще, география рынка будет меняться постепенно, в течение 10 лет. Да и то не так драматично, как, например, в Венгрии, где осталась всего одна венгерская страховая компания. Думаю, соотношение в регионах-донорах будет 30% на 70% или 40% на 60%, в большинстве - наши страховщики. Тут надо понимать, что иностранные страховщики придут не во все регионы. Россия огромная. Опять де каждый филиал - это большие издержки, сложность управления.

СФ: А малый и средний бизнес?

ИЛ-Р: Сложно ответить. Дело в том, что страхование - это самый надежный способ защититься от убытков, но при этом один из самых дорогих. И не факт, что малый и средний бизнес захочет платить за страховку в иностранной компании больше, чем в российской.

СФ: Вы полагаете, что тарифы у иностранцев будут выше?

ИЛ-Р: Думаю, да. Но они будут брать деньги не за имя, а за сервис. Если это серьезная и ответственная компания, если она приходит на рынок, который она не очень хорошо знает, то можно с уверенностью сказать, что они не будут заниматься демпингом. Тогда их тарифы могут оказаться выше, чем тарифы наших страховщиков.

СФ: А в каких случаях приоритет будет у наших компаний?

ИЛ-Р: Конечно, нашим компаниям будет отдан приоритет при страховании военно-технического комплекса, государственных структур, всего, что связано с государственной тайной. Я надеюсь, что сохранятся ограничения на инвестиционную активность иностранных страховщиков. Если мы хотим, чтобы страхование играло ту экономическую роль, которую оно играет в большинстве стран, а именно - институциональных инвесторов экономики, то, конечно, желательно, чтобы при страховании жизни "длинные" деньги размещались внутри страны. Правда, здесь есть некое противоречие: с одной стороны, хочется, чтобы эти деньги работали на благо российской экономики, а с другой - чтобы они были размещены надежно. Но вообще-то со временем разница между иностранными и отечественными страховщиками сотрется.

СФ: Как с учетом открытия рынка будет регулироваться деятельность брокеров?

ИЛ-Р: Надеюсь, чуть лучше, чем сейчас. Сегодня они только появились как субъекты страхового дела и должны получать лицензию. К сожалению, подорвана экономика их деятельности: в прежней редакции закона они могли выступать как от имени страхователя, так и от имени страховщика, что они и делали: выступали от страхователя, а деньги получали от страховщика. И таким образом не платили НДС. После принятия нового Налогового кодекса они, выступая только от имени страхователя, обязаны платить этот налог. Впрочем, надеюсь, скоро эта ситуация будет улажена. Когда все разрешится, у них появится понятная экономическая основа их деятельности, и тогда они в полной мере объяснят страхователям, кто есть кто. Если, конечно, они будут приличными брокерами, то есть будут не только как агенты заинтересованы в продаже полисов, а обеспечат надлежащую поддержку страхователю, в том числе юридическую. В чем проблема страхователя: он не обязан быть специалистом в области страхования, он не должен быть юристом, экспертом, андеррайтером. А у страховщика все это есть, поэтому позиции получаются неравные. Так вот брокер должен выступать на стороне страхователя и всесторонне его поддерживать.

СФ: Но ведь не все из них добросовестные.

ИЛ-Р: Все будет регулироваться государством и рынком. К сожалению, прежде чем все наладится, не один человек попадется. Хотя мы явно обучаемся. В начале девяностых "дурилки" были на каждом шагу, и огромное количество народа покупалось на это. Но теперь пирамид осталось немного и они небольшие.